Естественно, ни о чем таком я раньше не слыхала. Я сразу же спросила, не связано ли это каким-то образом с физикой (в таком случае я никогда бы не поняла дальнейших объяснений), но Себастьяно сказал, что понятие-то физическое, а по сути просто синоним к слову «исчезновение». И не как пропажа – мол, что-то исчезло, но еще может найтись, а в смысле – насовсем, будто его в серной кислоте растворили. Было нетрудно представить себе, что это означает.

Я радовалась, что миновала портал и уже приближалась к другому берегу. Пришлось замедлить шаг, потому что я совсем выдохлась и чувствовала себя как после особенно зверского занятия у господина Шиндельмайера. Наверняка по этой причине я и потеряла бдительность, потому что фигуру, заступившую мне дорогу в конце моста, заметила только тогда, когда врезалась в нее.

Я отпрыгнула назад, вскрикнув от ужаса.

– Господи, зачем же такой шум поднимать! – испуганно сказала фигура.

– Гастон! – простонала я с облегчением. – Я думала, это Себастьяно.

– С чего вдруг? Он что, гонится за тобой?

Я молча кивнула, одной рукой держась за бешено скачущее сердце, а другой судорожно сжимая мешочек, как всегда, висевший на шее. Я испытывала настоятельную потребность за что-нибудь ухватиться.

Гастон проверил, что происходит у меня за спиной.

– Его нигде не видно.

– Мне удалось уйти. – Внезапно опять начало зудеть в затылке. – Черт, думаю, он по-прежнему где-то рядом, – я обеспокоенно следила за мостом. – Видишь там кого-нибудь?

– Нет.

– Он охотится за бриллиантами. Но они у меня в надежном месте.

– Правда, что ли? Ну ты даешь! – Он с любопытством ткнул пальцем в мешочек, который я все еще сжимала. – Они у тебя здесь?

– Что? А, нет, тут у меня только маска, типа талисман. Она всегда при мне. Бриллианты здесь, в сумке на поясе.

– Дашь взглянуть? Всегда мечтал увидеть настоящие бриллианты.

Я вынула шкатулку из сумки и откинула крышку. Стянув колье с обитого бархатом крепления, Гастон поднял колье в воздух. Бриллианты сверкали даже в лунном свете.

– С ума сойти! – благоговейно сказал Гастон. – В жизни не видал такой красоты. Даже подумать страшно, сколько эти камешки стоят.

Я сказала, и он задумчиво кивнул.

– Примерно так я и думал. Достаточно, чтобы простому смертному до конца дней жить припеваючи.

– А что ты вообще тут ночью делаешь? – спросила я.

– Я ждал у дома ростовщика, когда придут за колье.

Я посмотрела на него в растерянности.

– Не понимаю…

– Как ты и хотела, я организовал охрану для герцога и таким образом узнал, что бриллианты он заложил. После этого я не сомневался, что Мари де Шеврез их выкупит. Она – лучшая подруга королевы, и бабла у нее немерено, – Гастон покачал головой. – Вот везет же некоторым! В прошлой жизни она была простой, скромной редакторшей журнала мод. И такой стремительный взлет! – Он вздохнул, словно не в состоянии этого постичь, и секунду спустя вернулся к рассказу: – Когда ты вышла из лавки, я пошел за тобой, но, к сожалению, ты оказалась шустрее. Хотя и глупее. Пока ты играла в прятки, я, недолго думая, сразу перешел реку, потому что знал, что тебе ведь тоже на этот берег возвращаться. Вот и ждал тебя тут.

Он спокойно засунул колье в карман.

Даже младенец уже сообразил бы, что произошло. Мне просто следовало правильно истолковать зуд в затылке. В полном ступоре я смотрела на него не отрываясь.

– Выходит, ты на стороне Ришелье?

Гастон презрительно расхохотался.

– Какое мне дело до этого придурка? Это всего лишь персонаж исторического романа.

– Так ты хочешь забрать бриллианты себе? – ошарашенно уточнила я.

– Я же уже сказал, что рассчитываю прожить на них до конца дней, – голос Гастона звучал глумливо. – Иногда кажется, что с мозгами у тебя не очень.

– Сейчас же верни их.

Он только рассмеялся. Не обращая внимания на все сильнее зудящий затылок, я шагнула к нему и попыталась залезть в его карман. Он схватил мои руки железной хваткой и в следующее мгновенье силком потащил меня на мост.

– Что ты делаешь? Отпусти!

– Мне очень жаль, но ты сорвешь все мои планы.

– Какие планы?

– Счастливым и довольным вернуться домой с бриллиантами и жить на эти деньги до конца дней.

– Мы можем это обсудить, – предложила я, но для Гастона время обсуждений, видимо, уже прошло. С молчаливым упорством он тащил меня, пока до берега не осталось и дюжины шагов. Я пыталась высвободиться, но Гастон оказался на удивление сильным, а кроме того, он весил раза в два больше меня, поэтому, несмотря на мое яростное сопротивление, без особого труда волок меня за собой. По-прежнему находясь в сильнейшем потрясении, я лишь теперь начала осознавать, что произойдет дальше. Он совершенно серьезно собирался меня убить! И хотел сделать это на мосту, потому что там у него не возникло бы проблемы, что делать с трупом.

Наконец-то я вспомнила о том, что владею искусством самозащиты. В конце концов, я не только прошла курс в школе, но и весь прошлый год училась у Себастьяно некоторым дополнительным приемам и ударам ногой. Я попыталась врезать Гастону коленом между ног (этот надежный прием срабатывал всегда), но он увернулся, закрутив меня при этом так, что я оказалась к нему спиной, зажатая в его руках, словно в тисках. Его хватка перекрыла доступ воздуха мне в легкие, я слышала, как трещат ребра. Я инстинктивно попыталась изо всех сил отдавить ему пяткой ногу, одновременно нанеся затылком удар в челюсть, но оба раза промахнулась. Такое ощущение, будто он заранее предугадывал мои намерения.

– Дело в том, – сказал он мне прямо в ухо, – что я тоже посещал эти курсы.

– Анна! – раздался голос Себастьяно. Звучало со стороны Сите. Он был на другом берегу и видел нас!

– Помогите! – завопила я. То есть я хотела завопить, но из-за тисков Гастона вырвался только еле слышный стон.

– Анна! – На этот раз голос прозвучал совсем не так далеко. Себастьяно приближался к нам.

– Черт, – пробормотал Гастон.

Прежде чем я окончательно поняла, что он собирается сделать, он схватил мою голову обеими руками и с силой ударил ее о перила моста. В глазах у меня потемнело. Словно издалека, я почувствовала, как он поднял меня и с силой швырнул через перила. Я падала и падала, как в том ночном кошмаре. Раздался громкий всплеск, а затем меня окружила вода. Я камнем уходила в глубину, где уже не существовало верха и низа, только бесформенная чернота. Вот, оказывается, как умирают. Я не чувствовала ни боли, ни страха. Только сожаление. Прежде всего, из-за того, что мы с Себастьяно поссорились и расстались. Раньше такого никогда не случалось. Пусть мы иногда – очень редко – и цапались, но всегда старались как можно скорее помириться. Точно так же, как и я, он панически боялся, что с любым из нас что-то могло случиться именно после ссоры, и тогда последними словами, сказанными любимому человеку, могли оказаться Да пошел ты… или Вали отсюда. Как назло, у меня с Себастьяно именно так и вышло. Хотелось надеяться, что он не станет горько упрекать себя. Достаточно того, что это делала я, хотя, похоже, и уносила все упреки с собой в речную могилу.